Гумор та сатира. Збірка - Страница 18

Ідуть орли Гудими!
Нічний патруль.
Тремтять у темряві меншини —
«Ванюша», «Міша», «Сруль»…
Аж тут назустріч
Побратим і жінка.
— Стій хлопче! Не ховайсь!
Нехай нам краля покаже аусвайс!
Все перевірили.
— Кохайтесь! Українка.

Для поэта и среды, его сформировавшей, национальная тема не просто болезненная. Она мучительна, а подчас, и разрушительна. Присутствие в мире людей определённых наций буквально на экзистенциальном (да что там!) на молекулярном уровне делает существование автора и его однопартийцев невиносимым.

КОЛИСКОВА
Я взяв на руки якось немовля.
І раптом це дитя
Так глянуло неначе промовля:
«Скажи-ка, дядя,
В чому сенс життя?».
І я, стискаючи у памперсі дитя,
Сказав схвильовано:
«Ти знаєш, немовля,
Лише тоді є сенс в життя,
(Природи, всесвіту, буття)
Коли у ньому не існує
Москаля.

Заканчивая представление читателям нового явления в нашей культуре, хочу предложить ещё два знаковых стихотворения.

Первое из них в очередной раз подтверждает — поэт всегда шире партийных схем и догм. Казалось бы, мечта быть допущенными в Европу для соратников поэта давно стала навязчивой идеей. И вдруг Степан Галь в нескольких строках ставит эту самую вожделенную Европу на положенное ей место.

МОЯ ІСТОРІЯ
В глибинах стародавніх літ,
Коли в Італії ще був палеоліт,
Коли Венеція не знала ще
Гондол та маврів,
І тільки поховали динозаврів,
Коли серед теперішніх європ
Гуляв пітекантроп,
Коли на пальмах ще гойдались
Курти, Фріци, Ганси,
У Львові квітла вже Епоха Ренесансу!

И всё же, как и всякого художника (пусть и специфической направленности) Степана Галя тоже посещают сомнения. И тогда он мучится, сомневаясь, то в линии партии, то в собственной творческой и человеческой состоятельности. В такие страшные минуты поэт мечется повторяя: «Невже?! Невже?!». Последнее стихотворение так и называется…

НЕВЖЕ?
Вночі, немов змія,
Зайшла у серце дума:
Невже і я,
І однодумці-куми,
І члени «Партії Народу»,
Невже ми всі —
Нікчеми та уроди?
Що можуть тільки
Заздріть москалям
Та проклинать Москву.
Невже скубати землю і траву,
Горлать несамовито
Неначе хворі діти,
Це все, що ми, убогі, можем?
Невже в нас, Боже,
Немає здатності любити
Чи творити?
А тільки лаятись, багном усе залити.
І наша злість від того, що в душі
Про себе знаєм: неміч та бездари.
А може взагалі примара
І плани Партії, і наша боротьба?
І правда те, що в нас «одна судьба»
З братами із Тамбова, чи там Пскова?
І ми дарма несли полову
Про конотопські битви та УПА,
І наша ненависть сліпа? Тупа?
Ні! Геть трекляті думи!
А як же Партія, соратники та куми?
Невже це все пусте —
І маси? І партійна каса?
Ні, це — святе!
І ери нової чекає нас початок!
Тим більш, інвестори
Нам дали вже задаток…

Здесь стихотворение обрывается, и продолжения пока найти не удалось. Но я уверен, знакомство с творчеством Степана Галя будет продолжено. В скором времени хочу подготовить новую подборку его творений. Разумеется, мы с ним идейные противники. Однако внутренний мир противника, его боли и страдания, тоже нужно знать. Не только, чтобы победить. Но и пожалеть. А если получится — то и спасти.

Степан Галь и кризис «москалефобии»

Не так давно читателям был представлен весьма самобытный автор по имени Степан Галь. Публикуя первую подборку его произведений, я высказал мысль о том, что Галь — это литературный голос вполне определённого… нет, даже не поколения, а скорее душевного состояния. Поэт, пусть и начинающий, ярко отразил состояние ума и духа тех украинских граждан, кто в страшных снах видит Путина, под балалайку танцующего на Майдане, а в светлых грёзах — доброго дедушку Бандеру, кормящего с рук брюссельского мальчика в окружении европейских братьев пяти (или шести) полов и ориентаций.

И вот, новый цикл творений Степана Галя. И тоже, на мой взгляд, очень характерный. Он отражает сдвиги в сознании (и ещё более в подсознании) тех самых любителей брюссельских грёз. Говоря о сдвигах, рискну осторожно употребить слово «кризис». Во всяком случае, проблески сомнений, страхов (а вдруг наше дело не совсем правое?) в стихах явно угадываются.

И это даёт основание… нет, не для надежды. Но для робкого упования на то, что надежда когда-нибудь появится там, где ей, казалось бы, нет уже никакого места.

ПІРОВА ПЕРЕМОГА
Учора зранку, як прокинулась земля,
Почав я у собі вбивати москаля.
А разом з ним вбивав та рвав мов звір
Треклятий «Рускій мір»,
Бо залишки отого «міра»
Душа іще несла
Немов забруднена квартира.
О! Боротьба була така важка!
Москаль тримавсь і «мір» кусавсь,
Вмирать обидва не хотіли,
Бо їм у серці у моєму жить кортіло.
Та після героїчних спроб
Прийшла до мене перемога —
Забив та викинув (туди їм і дорога).
А що ж залишилось?
Лишився тільки жлоб